(Продолжение. Начало здесь)
Отоми из дому выходила только разве что в баню. И вот как-то дождливым вечером возвращается она из бани, а у крыльца сидит писарёк из Тадзаэмонова торгового дома и под карнизом от дождя укрывается (в некоторых постановках это не писарь, а банщик, провожающий её до дому). Она зовёт его в дом обсушиться, а сама садится красоту наводить; она белится-румянится, а он на неё любуется. Писарь начал с нею заигрывать — она его ласково отшила, а чтобы он совсем не скис — разукрасила своими белилами и прочей косметикой. Тут и дождь кончился, писарёк отправляется домой — а навстречу ему два рослых молодца: у одного лицо замотано, у другого на щеке наколка в виде нетопыря. Писарь про них уже слыхал: сомнительные бродяги, промышляют невесть чем, а зовут их Ясу Нетопырь и Ёса Меченый.
Это, собственно, они и есть — Нетопырь и Меченый
( И чего им было надо?... )
Отоми из дому выходила только разве что в баню. И вот как-то дождливым вечером возвращается она из бани, а у крыльца сидит писарёк из Тадзаэмонова торгового дома и под карнизом от дождя укрывается (в некоторых постановках это не писарь, а банщик, провожающий её до дому). Она зовёт его в дом обсушиться, а сама садится красоту наводить; она белится-румянится, а он на неё любуется. Писарь начал с нею заигрывать — она его ласково отшила, а чтобы он совсем не скис — разукрасила своими белилами и прочей косметикой. Тут и дождь кончился, писарёк отправляется домой — а навстречу ему два рослых молодца: у одного лицо замотано, у другого на щеке наколка в виде нетопыря. Писарь про них уже слыхал: сомнительные бродяги, промышляют невесть чем, а зовут их Ясу Нетопырь и Ёса Меченый.
Это, собственно, они и есть — Нетопырь и Меченый
( И чего им было надо?... )